Май 1944 года выдался холодным. Иногда люди, которые входили в дома, сами напоминали: возьмите тёплую одежду, еды побольше. Или просто равнодушно смотрели на мечущихся по дому взрослых и детей, сгребающих в одну кучу нужное и ненужное.
Порой давали на сборы час — а кого-то выталкивали за дверь через пятнадцать-двадцать минут. Случалось, что отворачивались при виде патефона или швейной машинки, хотя такие ценные вещи должны были оставаться на местах. И это захваченное из дома добро каким-то семьям спасало жизнь...
80 лет назад, 18 мая 1944 года, началась депортация крымских татар — самая массовая высылка целого народа на полуострове за четыре военных года. О событиях того страшного дня и судьбах депортированных вспомнили krym.aif.ru.
Хроника депортации
- В августе 1941 г. из Крыма были вывезены немцы. Вместе с членами семей — около 27,3 тыс. человек
- В конце января и начале февраля 1942 г. в Казахстан выслали, по разным данным, от 770 до 1 тыс. итальянцев, проживавших, по большей части, в Керчи.
- В ночь с 17 на 18 мая 1944 г. началась депортация крымских татар. Под неё угодили также турки и цыгане. Последние во время оккупации, чтобы избежать расстрелов, зарегистрировались как крымские татары. Всего покинули полуостров более 190,37 тыс. крымских татар — 44689 семей. «Других национальностей», высланных в этот же период насчитывалось 1,6 тыс. человек.
- 27 июня 1944 г. прошла операция по выселению из Крыма греков (16 тыс. человек), армян (9,8 тыс.), болгар (12,6 тыс.).
- Всего в 1941-1944 гг. из Крыма было депортировано более 230,46 тыс. человек. До войны население полуострова составляло 1,12 млн человек. Летом 1944 г. в Крыму насчитывалось 379 тыс. жителей.
Тайная «спецоперация»
О начале большой спецоперации в Крыму стало известно за четыре дня до её проведения. Одна её часть — сбор людей, препровождение к станциям, откуда отправляли эшелоны, целиком и полностью лежала на НКВД и выделенных в их распоряжение военных.
Но крымским властям предстояла тоже немалая работа: их обязали принять оставленное имущество спецпереселенцев. Хотя они об этой своей миссии не подозревали до последнего момента — чтоб местные руководители не проговорились. В маленьком Крыму у каждого были если не друзья, то хорошие знакомые среди подлежащих высылке людей.
«17 мая вечером, когда уже началось выселение крымских татар, штаб оперативной группы НКВД ознакомил местных руководящих работников с соответствующими решениями по этому вопросу», — говорилось в отчёте о проведении выселения на имя «верхушки» советских руководителей Берии, Молотова, Косыгина, Маленкова, Микояна, Андреева.
За несколько дней до операции в Крым прибыли тридцать человек, подготовленных и проинструктированных. Они должны были возглавить городские и районные комиссии по учёту оставленного имущества и его распределению. Всё — от одежды, одеял, подушек, кроватей, стульев до домов, участков, насаждений, скота, птицы и пчёл требовалось переписать. Отныне это называлось «общественное имущество».
В указе о выселении крымских татар, принятом Госкомитетом обороны СССР чётко прописывались права тех, кого вынуждали покидать свои дома. Переселенцам разрешалось взять с собой личные вещи, одежду, бытовой инвентарь, посуду и продовольствие в количестве до 500 килограммов на семью. Но практически никому не дали этого сделать.
Крымчанка Эдие Муслимова, отдавшая много лет жизни издательской деятельности, собрала сотни воспоминаний депортированных крымчан. Большинство как раз — о том, как вышли из дома, в чём были...
«Вышла с пустыми руками, голая, босая. Мать успела взять только кастрюлю и Коран. Когда ели, ложки брали у чужих» — запомнила Шевкие Эсатова, жившая в Алуште.
Эсма Абдуллаева из Судакского района тогда была двенадцатилетним подростком, росла вместе с пятью братьями и сёстрами. Тот день помнила всю жизнь: «Спросили сколько человек в семье. Отец ответил: «Восемь». «На сборы 15 минут. Соберите вещи и быстро выходите из дома, вас выселяют». Никто не сказал, за что выселяют и куда везут. Отец растерялся, у мамы на руках двухлетний ребенок. Мы все дети, как можно собраться? Успели взять только мешок фасоли. В чем были, в том и покинули дом».
Уже в Узбекистане за три года депортации Эсма похоронила сначала родителей, потом — двух братьев и сестёр.
- Сельскохозяйственных продуктов всего — 40 тыс. центнеров,
- Крупного рогатого скота — свыше 15, 7 тыс. голов, лошадей — 4,45 тыс., овец и коз — 44,3 тыс., птицы — 11,3 тыс., пчелосемей 4,9 тыс.
- Домов — 25,6 тыс., плодовых деревьев на приусадебных участках — 110 тыс., кустов винограда 130 тыс., посевов овощей и других культур — 1,5 тыс. га.
- Кроватей 55750, столов 41447, стульев различных 78497, шкафов 20054, швейных машинок 6975, самоваров 4994, одеял 18830, подушек 65152, предметов одежды 13585, посуды и других предметов свыше 420 тыс. единиц.
Было ваше — стало общее
Во время оккупации крымчане всех национальностей в городах и деревнях делали укрытия и захоронки. Закапывали и прятали документы, грамоты, книги — то, что могло указать фашистам на них как на «приверженцев большевизма». Деньги, украшения и ценные вещи пытались сберечь на будущее. Укрывали и зерно.
Далеко не все успели добраться до своих «захоронок» или просто не знали, где их сделали другие члены семьи.
Вот такие воспоминания оставила Зимине Абибулаева, жившая в Карасубазарском (Белогорском) районе: «Рано утром в открытое окно слышу какой-то разговор во дворе сестры. Подхожу ближе: тетя Мерьем в странном виде. На ней надето восемь платьев разной длины, рядом два солдата с автоматами. Она их по двору водит. «Вот тут, — говорит, — мы добро от немцев спрятали и тут». «Молчи, — кричу я, — глупая!». Тогда и в нашу дверь прикладом постучали, и приказали: «Двадцать минут на сборы». Русских закрыли в домах... они высовываются в окна и, глядя на нас, плачут в голос».
В этом же районе из всего оставленного переселенцами зерна 100 тонн было извлечено из таких укрытий. Члены районной комиссии по учёту имущества нашли около 300 ям с зерном. А возглавляющий её председатель товарищ Бандурский при осмотре домов крымских татар отыскал... клад: 5370 рублей. Их не успели забрать в дорогу хозяева. Этот же деятельный человек отыскал несколько серебряных вещей, а в доме часовщика — больше килограмма серебряного лома. Всё это было сдано в Госбанк.
Но наивно думать, что ничего «не прилипало» к рукам тех, кто видел, обследовал и принимал чужое имущество. Если речь шла о «мелочах» вроде постельного белья или подушек, на это закрывали глаза. Но были случаи, когда под трибунал отдали солдат, польстившихся на патефоны, настенные часы и прочее «богатство». Уличали в хищениях и членов комиссий.
- Спецпереселенцев везли в Казахстан, Узбекистан, а также в Марийскую АССР, Кемеровскую, Свердловскую, Пермскую, Нижегородскую области. Около 4 тыс. спецпоселенцев попали в Ивановскую и Ярославскую области.
- Засуха 1946-1947 гг. вызвала дефицит продовольствия. В местах, куда были депортированы крымские татары, люди находились в тяжёлых условиях, голодали, болели часто не могли получить медицинскую помощь.
Время потерь
Очень немногие семьи могли бы сказать, что в тяжёлой дороге и на новом месте не потеряли ни одного члена семьи.
Но у кого-то потери начинались сразу за порогом дома.
На всю жизнь осталась рана в семье известной крымской художницы Заремы Трасиновой. Ей было пять лет, брату — два. Мама работала с утра до вечера — состояла в комиссии, которая оценивала ущерб, нанесённый фашистами Симферополю. Малыша определили в круглосуточный детсад, а Зарема ходила в обычный. Их пришли выселять рано утром: «Мама зажгла лампочку. Помню, как она металась по комнате, а я следила за ее тенью. Я требовала, чтобы взяли мои игрушки, и мы так и вышли из дома: у мамы узелок с моими вещами, а в руках — плюшевый заяц с большими ушами. Брат был в круглосуточном детском садике, офицер пообещал, что когда мы будем проезжать мимо, то остановимся, и заберем его. Но не остановил машину. Мама пыталась выброситься, ее удержали женщины». Уже на новом месте женщина стала посылать запросы, получила через год бумажку, что ребёнок умер. А родственница написала, что малыша отправили в дом ребёнка, откуда его забрала на усыновления семья военного.
В Узбекистане остался сиротой Абдурахман Меметов из Судакского района. «Местный климат для нас оказался очень жарким, нас все время мучила жажда, пили мутную воду из арыков, — рассказывал он. — Началась эпидемия малярии и тифа. Умирали семьями, не успевали хоронить. Отец по приезду тяжело заболел и умер, за ним умерли многие наши родственники».
Потом мальчик потерял одну из сестёр и мать. Перед смертью женщина просила сварить ей борща. Дети прошли восемь километров к родственникам, чтобы выпросить у них капусты...
Вот ещё одна история — двенадцатилетней Фериде Меджит, тоже из Судакского района. В депортацию отправилась мать с шестью детьми, отец был на фронте. В узбекском селе Назарбай поселились в домике, крыша которого чуть поднималась над уровнем земли. Здесь умер младший брат, потом младшая сестра, после нее — мама. Фериде осталась с братом и двумя сестренками на руках. «После похорон мамы, к нам зашел сосед дядя Абдулла и сообщил: «Твой брат умер», — рассказывала она. — У брата одна нога и одна рука были подвернуты, глаза и рот кишели муравьями. Взяла тряпку и вытерла его глаза и рот... Меня и моих сестренок отвезли в больницу. В тот вечер умерла одна моя сестрёнка. Через два дня умерла вторая». Фериде случайно встретил родственник и забрал к себе. Позже девочку разыскал вернувшийся отец. Из шестерых детей осталась одна дочь.
У Сизы Усеиновой из Бахчисарая немного было шансов выжить, ей исполнилось всего шесть лет, когда семья попала в Узбекистан. Семью разделили: отец со старшими детьми и мать с младшей дочкой попали в разные места. На станции их посадили в разные вагоны. «Отец заболел, его отрав��ли в больницу, где он и умер, потом от голода умерла бабушка, — перечисляла Сиза. — Меня и сестру определили в детдом. Я заболела, положили в больницу. Потом заболела сестра, наши койки находились рядом, через два дня она умерла».
Похожая история — о смертях и потерях — есть практически в каждой семье.
Их помнят все восемьдесят лет, что прошли с 18 мая 1944 года.
- 18 мая в городах и районах Крыма пройдёт возложение цветов к мемориалам и памятным знакам жертвам депортации.
- Представители Совмина, Госсовета Крыма, духовенства, общественных организаций примут участие в церемонии, которая пройдёт в Мемориальном комплексе жертвам депортации в п. Сирень Бахчисарайского района.
- В мечетях Крыма пройдут молебны.
- В Крымскотатарском государственном академическом музыкально-драматическом театре в 16 часов состоится вечер-реквием ко Дню памяти жертв депортации.
- В 20:00 состоится акция «Зажги свечу памяти» в Крымском инженерно-педагогическом университете.
